Алёша пришёл в наш класс две недели назад. Несмотря на то, что он учился в 1 классе, школа у него была далеко не первая. «Московская, Новоусманская, Репьёвская…» - начал перечислять школы Алёша, отвечая на мой вопрос, где учился до того, как попал к нам в класс. Алеша перешёл в нашу школу в январе месяце, посадили его в 1 «Ж», и вот с 7 апреля он новоиспечённый ученик 1 «Г» класса! Звучит торжественно, не правда ли? Но у меня были большие волнения на этот счёт. Нет, меня не волновал вопрос, кто придёт в наш класс, прилежный ученик или наоборот. Хотя было небольшое переживание: сумеет ли ученик адаптироваться к новой обстановке, примут ли его ребята (если ученик приходит в середине учебного года, то испытывается на прочность не только сам новичок, но и весь класс). Но история с Алёшей была совсем иной. В 1 «Ж» у него не заладилось. Когда я у него спросил, как ему было в другом классе, он сразу же, не задумываясь, сказал, что очень плохо. Но когда я его спросил, как ему живётся у нас, он улыбнулся и сказал, что ему здесь нравится. В общем, перевели Алёшу в наш класс по настоянию его отца (якобы прежний учитель не находит общего языка ни с ним, ни с его сыном). Да ещё тут произошёл небольшой скандал (не будем на нём заострять внимание читателя, потому как событие было весьма неприятное, во главе которого стоял папа Алёши).

И вот пятница, 7 апреля, третий урок. Открывается дверь, входит директор, держа за руку незнакомого мне мальчика. Лицо директора взволнованное, лицо мальчика грустное…немного растерянное… немного испуганное… и тут начинается история Алёши, нового ученика 1 «Г» класса, новичка.

За первую неделю Алёша никак себя не проявлял. Нет, всё же были некоторые звоночки, которые говорили, что это непростой ученик и что в скором времени что-то должно случиться. На второй день, когда мы пошли все строем в столовую, я увидел, что Алёша с нами не пришел, что он где-то потерялся. Посадив ребят за столы, но успев расставить тарелки с завтраком и стаканы с чаем (чем обычно я занимался, пока ребята мыли руки), я бросился искать Алёшу. И нашёл его в коридоре. Он шёл прогулочной походкой и рассматривал стены школы. На мой вопрос: «Ты почему не в столовой?» - он ответил, что не хочет есть, и уже было собирался идти дальше, но я взял его за руку и повел в столовую. Поиски Алёши мне стоили двух разлитых стаканов чая и пары мокрых брюк. Но зато теперь, за три минуты до похода с ребятами в столовую, я направляю туда двух дежурных, задача которых расставить завтрак на столах для каждого человека, чтобы с нашим появлением на столах рядом с тарелкой лежала ложка и стоял стакан с чаем. Спасибо за эту идею тебе, Алёша. Были ещё моменты, которые я не буду здесь подробно описывать. Например, эпизод с потерей куртки в раздевалке, в связи с чем школьный автобус припозднился с выездом, и, как оказалось после, куртку эту забрал Алёшин папа, не предупредив его об этом. Скажу лишь, что моменты были. И пребывал я в каком-то томительном ожидании чего-то непонятного, но с твёрдой уверенностью в том, что что-то должно произойти. Тем более коллеги при удобном случае интересовались, как там мой новый ученик, не начал ли он мне доставлять хлопоты, которые он доставлял моей коллеге из 1 «Ж». А хлопоты те были, судя по рассказам, действительно, значительные. К примеру, история о том, как Алёша на перемене набросился на девочку и, схватив её за волосы, начал бить головой об парту. И были другие «страшные» истории про «неуравновешенного» ученика, которыми я не хотел бы пугать читателя, ибо хочу сохранить его беспристрастное отношение к этому мальчику, с которым ему предстоит познакомиться поближе.

И вот настала вторая неделя. Здесь как раз и произойдёт тот случай, о котором я хотел бы поведать, ибо этот случай настолько меня взволновал, что побудил к написанию этого рассказа. В течение второй недели Алёша стал обращать на себя моё внимание. Четыре раза я его пересаживал от одного ученика к другому, и с каждым у него была конфликтная ситуация. Стоя у доски и рассказывая ребятам урок, вдруг слышу словесную перепалку, где одним из действующих лиц является … Алёша. Обращаюсь к ребятам с просьбой прояснить ситуацию, на что слышу только взаимные обвинения в духе «Он первый начал!», «Нет, он!». Пытаюсь их успокоить и помирить, но Алёша как будто меня не слышит, начинает грозить кулаками и корчит гримасы в сторону обидчика. Жду перемену. Подзываю к себе Алёшу, разговариваю с ним, спрашиваю, что у них произошло. Оказалось, что Данил обозвал его «тыквоголовым» (кто кого обозвал первым, так и останется тайной). Напоминаю Алёше рассказ «Саша-дразнилка», с которым мы познакомились два урока назад на Литературном чтении, и то как поступила Ляля, воспользовавшись советом папы, не дразниться в ответ. Привожу ему пример, как можно бы было поступить в этом случае: «А ты ответь ему, что тыква красивая и вкусная, а потом погладь себя по животу и скажи, что ты любишь тыкву!» После моих слов лицо Алёши преобразилось (до того он стоял хмурый, настороженный, готовый получить свою порцию порицания за то, что обзываться плохо, «ведь и ты его, наверное, сам обзывал!» и т.д. и т.д.), он запрокинул по-детски голову назад и захохотал. Я подозвал Данила, после чего они сказали, что обзываться плохо и что они так делать больше не будут, развернулись и пошли готовиться к следующему уроку. Но на следующем уроке Алёша опять не доволен происходящим. Теперь он обвиняет Данила, что тот смотрит к нему в тетрадь и списывает. Смотрю на Данила, тот в недоумении лишь пожимает плечами, но Алёша настроен воинственно, как будто речь идёт о чём – то таком, чего он простить ему ну никак не может. Снова обращаюсь к ним, напоминаю о том, как должны вести себя ученики, но на этот раз решил их пересадить. Но история повторилась и с другим учеником, и с третьим, и даже с четвёртым. Что делать? Как-то раз после очередной ссоры с новым соседом по парте зову его к себе, спрашиваю:

- Как тебе в нашем классе?

- Хорошо. Мне нравится. У вас, – говорит Алёша, - хороший класс.

- А что делает класс хорошим? – спрашиваю я. – Хороший учитель? Хорошие ученики? Или и то и другое вместе?

На что Алёша уверенно отвечает:

- И хороший учитель. И хорошие ученики. Всё вместе.

Я спрашиваю:

- А кто такой «хороший ученик»?

- Это тот, который учится на «4» и «5», – говорит Алёша.

- А будет ли ученик, который учится на «4» и «5», называться хорошим, если он будет драться с ребятами и постоянно обзываться?

- Не-е-ет! - протягивает звонко Алёша. И по лицу его видно, что говорит он искренне. Не для меня. А как на самом деле считает. Говорю ему, что класс, куда он попал, особенный. В нём все ребята дружные, готовы прийти друг другу на выручку. И этой готовности, и дружбы они ждут и от него. На вопрос, сможет ли он стать ещё одним дружным учеником нашего класса, кивает головой и говорит, что сможет.

Звенит звонок. Урок математики. Но этому уроку не суждено осуществиться. На него будет возложена куда более важная задача, гораздо важнее решения примеров с переходом через десяток. Задача эта должна затронуть ранимую, уже начинавшую ожесточаться душу. Отозваться в ней не порывом злости и необузданного гнева, а тёплым, успокаивающим ветерком. Ветерком, в котором чувствуется поддержка столь нуждающегося в этом маленького и неокрепшего сердца. Здесь стоит разъяснить читателю для полноты понимания вот какой момент. В моём классе я использую один приём, который помогает привить «осознанную» дисциплину на уроке (не за счёт устрашения личностью педагога, криками и гримасой, пышущей гневом, но порой и я, чего греха таить, в минуты отчаяния опускаюсь до вышеописанных постыдных проявлений безысходности), это придуманные лично мной карточки, которые в начале первого урока раздаются дежурными каждому ученику и кладутся на угол парты картинкой вверх. На карточке изображён указательный палец, приложенный к губам, и обрамляющая надпись по кругу: «За уроком я слежу, соблюдая тишину!». Тем самым идёт напоминание, что на уроке нужно вести себя тихо. Вспоминаем идеи А. С. Макаренко: «Должна быть серьезная система требований к человеку, и только это и сможет привести к тому, что у нас будет развиваться в первую очередь требование к себе. Это самая трудная вещь - требование к себе». Но именно с этого и начинается процесс совершенствования и самосовершенствования человека, перестройка самого себя». Требование к себе - вещь очень трудная, зачастую для взрослого человека непосильная, что уж говорить о детях 1 класса?! Поэтому я стал прививать ребятам привычку реагировать на нарушения общей дисциплины в классе. Ведь каждый из них знает, как себя нужно вести на уроке, на перемене, в столовой, но тем не менее, мы не редко наблюдаем обратную картину. Так вот, если на уроке кто-то разговаривает, играет, занят не тем, чем следует заниматься на уроке, то ученик, увидевший это, незамедлительно встаёт и обращается к тому, кто отвлёкся от урока. К примеру: «Коля, убери в портфель игрушку, она тебе на уроке не нужна. На уроке работай и слушай учителя». И добавляет: «Извините». Ведь он прервал своим замечанием урок и садится на место. В свою очередь ученик, которому сделали замечание, встаёт и тоже говорит: «Извините». Здесь стоит ещё раз напомнить высказывания А. С. Макаренко: «Требования коллектива являются воспитывающими главным образом по отношению к тем, кто участвует в требовании. Здесь личность выступает в новой позиции воспитания - она не объект воспитательного влияния, а его носитель - субъект, но субъектом она становится, только выражая интересы всего коллектива». И ещё: «Мы должны воспитать у него чувство долга и понятие чести, иначе говоря – он должен ощущать достоинство своё и своего класса и гордиться им, он должен ощущать свои обязательства перед классом. Он должен уметь подчиниться товарищу и должен уметь приказать товарищу». Не хочу забивать голову читателю методической основой, так как история эта совсем не о методах воспитания и его приёмах, но разобрать кое-какие аспекты требовалось для полноты понимания произошедшего.

И вот урок математики. Орг. момент, как требует того структура урока. И тут Вика, активистка, самый рьяный борец за дисциплину и культуру поведения в школе (за эти заслуги она и наречена мной старостой класса), встаёт, поворачивается к Алёше и громко, с выражением на лице, и с осанкой, полной достоинства, говорит:

- Алёша, не играйся с карандашами, убери их в пенал и слушай учителя! - Извините.

Но Алёша, не дав ей закончить речь, меняется в лице. На лице его гнев вперемешку с испугом. И начинает быстро выкрикивать, сбиваясь и путаясь в словах:

- А буду! Буду я играть… Что хочу, то и делаю!.. Ты…Ты мне не указ!.. Ты кто такая, чтобы мне указывать?!

… В классе гробовая тишина. Тишина продлилась не больше трёх секунд, потому что слово взял я. Но по ощущениям, как будто прошла целая минута. Ребята в недоумении смотрят на меня. Такой развязки на столь обыденное замечание никто не ожидал. Больше всех растеряна Вика, она смотрит на меня и не знает, что ей делать. Ведь такой реакции ни она, ни класс в целом ещё не видели. Я придаю своему голосу нотку удивления. Удивления и недоумения. Понижаю голос до шёпота и говорю: «Алёша?!» Голова у него опущена. Не поднимая головы, смотрит на меня снизу глазами, полными злости. Взгляд другой. Такого взгляда за две недели я ещё не видел. Злость. А ведь ему только семь лет, а в нём уже поселилось это разъедающее душу чувство. Откуда оно взялось? Кто его туда поселил? Школа? Семья? Мне ещё предстоит ответить на этот вопрос. Но пока все мысли нацелены на то, чтобы не растревожить уже и так растревоженную душу. Я тихо, всё с той же интонацией в голосе, отвечаю:

- Она? Она такая же, как и ты и как все ребята в этом классе. И она, как и все ребята в этом классе, помогает мне в достижении той цели, которая поставлена в нашем классе.

- А какая наша цель, ребята? - обращаюсь я ко всему классу.

Лес рук. Спрашиваю Настю. Самую прилежную ученицу в классе. Скромную, добрую. Настя встаёт с места и говорит:

- Наша цель быть добрыми, дружными, культурными и умными ребятами!

- Вот видишь, Алёша, сколько поднятых рук, и каждый из них знает, как себя нужно вести в школе, на уроке, с товарищами. Но когда кто-то нечаянно забудет, то здесь появляются они, мои помощники. Я один, а вас двадцать семь учеников. И каждый вправе напомнить о правилах хорошего поведения.

Но тут меня перебивает Виталина. Хорошая девочка, старательная. Часто обижается на меня за то, что я её не так часто спрашиваю и что нельзя ли её спрашивать чуть-чуть почаще. Она встаёт и говорит, чтобы Артём убрал яблоко в портфель, напоминает, что нельзя на уроке есть яблоко. Для этого есть перемена. И в конце говорит: «Извините». Артём смущённо убирает яблоко в портфель, встаёт и извиняется вслед за ней.

- Более того, - говорю я, – эти напоминания прилежного поведения допускаются и в мой адрес.

Алёша смотрит на меня ещё с большей растерянностью.

- Если ты увидишь меня играющего с ручками, то ты вправе встать и сказать: «Алексей Владимирович, не играйте с ручками на уроке!» - И добавляю с сожалением:

- Но, Алёша, хочу тебе сказать, что этого всё-таки не будет, потому как Алексей Владимирович давным-давно перестал играться с ручками.

Ребята улыбаются, и тут проступает что-то похожее на улыбку и у Алёши. Но он ещё насторожен.

- А вот отыскать в моей записи на доске ошибку, встать и сообщить об этом всему классу - пожалуйста. Я даже за это дам тебе звездочку (Система поощрений у меня в классе: звездочка, фонарик и огонёк)

Но вдруг встаёт Оля. Девочка скромная и стеснительная. Но под всеобщее одобрение решается поучаствовать в воспитании коллектива и делает Серёже замечание, чтобы тот убрал телефон в портфель. Серёжа беспрекословно подчиняется, встаёт и рапортует: «Извините». Я понимаю, что ребята уловили смысл моих слов. Они сейчас как одно целое. И название этому – коллектив. Им доставляет удовольствие показывать мне и всему классу, что они-то как раз знают то, что я так пытаюсь донести новенькому ученику. И как он противится, не хочет принять это. Я решил воспользоваться ситуацией. Говорю:

- Алёша, обрати внимание, только что Виталина сделала замечание Артёму. Если бы Артём был злым, некультурным маленьким ребёнком, что бы он сказал? «Что хочу, то и делаю! Отстань от меня!». Но Артём взрослый, воспитанный и добрый мальчик. И что же он ответил? «Извините», - сказал Артём.

- Алёша, – продолжаю я, – а как ответил Серёжа, когда Оля напомнила ему, как нужно вести себя на уроке? Серёжа встал и сказал: «Извините». Почему он ответил так, а не как-нибудь по-другому? Ведь что ему мешало сказать: «Не учи меня! Отстань!». А помешало Серёже так ответить его доброта и воспитанность. Серёжа - добрый и воспитанный мальчик! И когда я на доске допущу ошибку, ты не бойся поднять руку и сказать: «Алексей Владимирович, вы допустили ошибку!» И будь уверен, я не скажу тебе: «Кто ты такой, чтобы меня учить?!» И не наброшусь за это на тебя с кулаками, а скажу: «Молодец, Алёша!» - и дам обещанную звёздочку.

И вот наступает момент, когда становится ясно, принял он мои слова или по-прежнему насторожен. Смог ли я увлечь его за собой (ведь «педагог» с греческого обозначает «ведущий ребёнка»), или он остался на месте, не желая разделить со мной этот путь. Путь трудный. Но путь этот полон добра, сострадания, помощи, дружбы. Путь, на котором маленький, недоверчивый и уже в свои семь лет озлобленный ребёнок станет человеком. Ведь человеком не рождаются, им становятся. И становление в зависимости от среды пребывания или наследственных факторов не всегда приходит к конечной цели. Цель которого – Человек.

- А теперь, ребята, давайте представим, - говорю я, – что у нас в классе есть волшебные часы, на которых можно отмотать время назад.

В классе тишина. Алёша смотрит на меня, и на лице его улыбка и удивление. По его выражению лица я вижу, что он последовал за мной, доверился мне. В глазах его нет тревоги, а уверенность, что я не дам его в обиду, он не будет высмеян и не подвергнется всеобщей критике. Мы идём рядом, держась за руки. Но всё-таки есть сомнения- вдруг не получится?

- Ребята, я достаю волшебный ключик. Вставляю его в волшебные часы и начинаю крутить стрелки в обратную сторону. Мы не будем отматывать время на год, на месяц или день. Нам нужно вернуться всего лишь на пятнадцать минут назад.

Я подхожу к воображаемым часам и делаю движения рукой в воздухе будто вставляю ключ и начинаю его вращать. В классе все затаили дыхание. Я подхожу к Алёше, даю ему в руки карандаши и шёпотом говорю всего лишь одно слово: «Играй». Но в нём уже нет тревоги. Он с едва заметной улыбкой на лице повинуется моей просьбе, как будто уже догадался, зачем я это всё придумал. Я смотрю на Вику. Она с улыбкой на лице ловит мой взгляд. Я киваю ей и еле слышно одними губами произношу: «Говори». Но мой намёк для неё уже лишний. Она всё поняла, и весь класс сидит в ожидании. Вика кивает мне головой. В один миг она преображается, становится серьёзной, встаёт и говорит:

- Алёша, не играйся с карандашами, убери их в пенал и слушай учителя! Извините.

Я отошёл в угол класса. Стою у двери и наблюдаю за происходящим. А вдруг не получится? Вдруг не растаяло уже покрытое инеем маленькое детское сердце? Да нет! Получится! Должно получиться! Ребята все затихли. Как будто невидимый дирижёр поднял свою палочку, призывая ребят к готовности, что вот сейчас, уже совсем скоро зазвучит оркестр. На лице Алёши не осталось и тени гнева. Он спокоен, уверен, что рядом с ним товарищи, и с глазами, полными радости, говорит:

- Извините меня.

И тут грянула музыка. Весь класс сотрясался от аплодисментов. Ребята хлопали в ладоши, на лицах их сияла улыбка. Со всех сторон стали доноситься крики:

- Молодец, Алёша!

Секунду спустя он уже стоит не один, с ним уже добрая половина класса. Ребята обнимают его. Матвей (с которым тоже не всегда бывает всё гладко) держит его за плечо и кричит:

- Ура, Алёша!

Ну что ж, теперь под занавес пора появиться и мне. Музыка из детских аплодисментов становится тише. Я подхожу к Алёше. На лице его улыбка, на щеках румянец. Я кладу ему руку на голову и говорю всего три слова:

- Алёша - наш ученик.

Так прошёл урок математики в 1 классе средней общеобразовательной школы по теме «Сложение с переходом через десяток»